Возможности применения перераспределительного фискального механизма как инструмента сглаживания социально-экономического неравенства в России

Введение

В числе стратегических приоритетов современной России значится, исходя из Стратегии национальной безопасности России [1], повышение качества жизни российских граждан. Сглаживание социально-экономического и имущественного неравенства является стратегической целью национальной безопасности. «Реализуемые в настоящее время 12 национальных проектов и комплексный план модернизации и расширения магистральной инфраструктуры охватывают целый ряд взаимосвязанных проблем: инфраструктурных, социальных, демографических, природоохранных, решение которых способно привести страну к качественно новому уровню жизни в ней, а инвестиции в «болевые точки» российской экономики должны обеспечить мультипликативный эффект» [2].

К сожалению, крупномасштабные национальные проекты обошли вниманием остро стоящую проблему избыточного социально-экономического неравенства российского общества и только точечно направлены на решение отдельных ее аспектов, преимущественно связанных со снижением уровня абсолютной и крайней бедности, доступа к услугам здравоохранения и решением жилищного вопроса. Кроме этого, пандемия коронавирусной инфекции COVID-19 внесла свои коррективы в приоритизацию распределения бюджетных ресурсов [12, с. 1877] (Lev, Leshchenko, 2020), что нашло отражение в отказе от достижения ряда целевых показателей национальных проектов к 2024 г.

Майские указы Президента РФ 2018 г., Послания Президента Федеральному Собранию (на 2019 и 2020 годы), ряд принятых законодательных инициатив (введение 15%-ной ставки НДФЛ для физических лиц, чей годовой доход превышает 5 млн руб.) концентрируют внимание и усилия исполнительной власти на решении отдельных проблем, подчеркивающих избыточность уровня неравенства в российском обществе. Повышение уровня жизни, доступ к социальным благам, выделение материнского капитала на первого ребенка, отказ от «плоской» шкалы налогообложения, достигнутые соглашения с офшорами по поводу увеличения налоговых ставок на российский капитал и др. – все эти начальные шаги, безусловно, будут способствовать «подтягиванию люмперных классов». Инструменты достижения этих целей и финансирования мероприятий – бюджетные ассигнования, субсидии, адресная помощь, индексация выплат.

Однозначно, комплекс и масштаб проводимых мероприятий повлияет на состояние экономической безопасности в социальной сфере. Но, по нашему мнению, этого недостаточно, чтобы решить проблему социально-экономического неравенства. Реализуемые целевые программы направлены на то, чтобы подтянуть нижний дециль российского общества до некритического уровня, позволяющего избежать социального взрыва и политического кризиса. В то же время верхние «10% населения наращивают свои доходы и имущество более быстрыми темпами, нежели происходит улучшение положения наименее обеспеченных граждан; поляризация российского общества увеличивается» [13] (Piketti, 2015). В ключе снижения уровня социально-экономического неравенства, а не просто борьбы с бедностью, одних только мер прямой бюджетной поддержки будет недостаточно – необходимо грамотное применение перераспределительного механизма. В связи с этим целью настоящего исследования является обоснование необходимости введения многоступенчатой прогрессивной шкалы налогообложения доходов физических лиц в интересах достижения нормального уровня социально-экономического неравенства в стране.

О вопиющем уровне неравенства в российском обществе свидетельствуют данные Доклада о неравенстве в мире 2018, подготовленного World Inequality Lab [22] (Alvaredo, Chancel, Piketty, Saez, Zukmam, 2018), в числе экспертов которого значатся Т. Пикетти, Э. Саез [27] (Zukman, Saez, 2016), Ф. Альваредо, Л. Ченсел и др. Проблему социально-экономического неравенства и его взаимосвязи с экономическим ростом впервые в научной литературе поднял американский экономист С. Кузнец, обосновав известную кривую Кузнеца ∩-образной зависимости между уровнем социально-экономического неравенства в обществе и его экономическим ростом [25] (Kuznets, 1955). Дж. Стиглиц [15, 16] (Stiglits, 2015; Stiglits, 2016) раскритиковал ВВП как общее «мерило» благосостояния общества, а Дж. Зукман [26] (Zukman, 2015) продолжает в своих работах поднятые предшественником вопросы. Наибольшую известность приобрел труд Т. Пикетти «Капитал в XXI веке», в котором автор подробно изучает общество рантье и говорит о неизбежности нарастания неравенства в современном обществе, предлагая сгладить его с помощью прогрессивного налогообложения и налогообложения наследства. В российской экономической мысли значимы работы А.Я. Кируты и А.Ю. Шевякова, которые сосредотачивают внимание на избыточном неравенстве [20, 21, 11] (Shevyakov, Kiruta, 2009; Shevyakov, 2011; Kiruta, Shevyakov, 2004).

Оценивая социально-экономическое неравенство в российском обществе в ретроспективе, эксперты констатируют следующее. На одну половину трудоспособного населения России приходится всего 17% национального дохода в 2016 году, на долю второй половины – 83%. 10% богатейших граждан сосредотачивают в своих руках 45,5% национального дохода (табл. 1). «Оценивая в ретроспективе социально-экономическое неравенство в России, отечественные эксперты отмечают, что оно достигло уровня 1905 г. (которое, как известно, привело к социальному взрыву)» [17] (Teteryatnikov, 2019).

Таблица 1

Распределение национального дохода России в 2016 г.

При этом за период с 1989 по 2016 год общий накопленный реальный рост доходов населения в группе «нижние 50» составил минус 20% (табл. 2), а в группе «верхнего дециля» – плюс 171% (то есть у менее обеспеченной половины населения реальные доходы сокращались в среднем на 0,8%, а у «топ-10» – росли на 3,8%).

Таблица 2

Рост доходов населения России в 1989–2016 гг.

Подчеркнем, что группа населения «средние 40%» не является средним классом (критерии которого весьма неоднозначны в российском обществе). Это всего лишь статистическое представление распределения доходов в обществе, а средний класс в России, даже согласно официальным данным, сократился за последние несколько лет с 37% до 30%.

При этом, если обратить внимание на среднюю величину ежегодного роста реальных доходов населения разных групп, можно заметить, что до распада Советского Союза данный показатель имел тенденцию роста для наименее обеспеченных и тенденцию к понижению – для наиболее богатых слоев населения (табл. 3). С переходом к рыночной экономике ситуация кардинально изменилась. Природе рынка свойственно неравенство в доходах, оно порождает мотивацию к производительному труду, такое неравенство называют нормальным. «Форсированный переход к рыночным принципам хозяйствования в России вместе с многочисленными институциональными проблемами переходного периода привел к тому, что сложившийся в постсоветской России уровень неравенства стал избыточным, а рентная модель экономики способствовала его дальнейшему нарастанию» [10] (Kapelyushnikov, 2019).

Таблица 3

Средний ежегодный рост реальных доходов российского населения

Максимально высокое неравенство в мире демонстрируют страны Африки (в отдельных из них разница в благосостоянии богатых и бедных превышает 50 раз), страны Латинской Америки (где децильный коэффициент близок к африканским странам), Юго-Восточной Азии (разрыв в 20 раз и более) [6] (Grigorev, Pavlyushina, 2018).

На сегодняшний день обостряют проблему неравенства последствия пандемии коронавирусной инфекции COVID-19, о чем говорится в докладе Всемирного банка [28].

Исходя из упомянутого доклада о влиянии пандемии коронавирусной инфекции COVID-19, наиболее пострадавшими окажутся беднейшие слои населения, что еще сильнее обострит ситуацию в сфере социально-экономического неравенства. Так, по мнению аналитиков Всемирного банка, особо пострадают трудовые доходы (которые, как известно, растут меньшими темпами, чем доходы от капитала) из-за прямого эффекта потери заработка из-за болезни или косвенного эффекта шоков, вызванных снижением совокупного спроса и перебоями в предложении. Сокращение количества работы, занятости, снижение заработной платы негативно отразятся на уровне и качестве жизни низкообеспеченных слоев населения. Шоки для трудовых доходов будут особенно тяжелыми для тех, кто занят в неформальном секторе.

Уязвимые группы населения, домохозяйства с более низким уровнем дохода также чаще будут сталкиваться с проблемами в доступе к таким услугам, как здравоохранение, образование и инфраструктура. Неравенство в доступе будет усугубляться пандемией. Падение экспортных цен в России и последствия внутренней политики по борьбе с COVID-19 могут усугубить экономический кризис для нашей страны. Политические меры должны быть направлены на то, чтобы свести к минимуму потенциально разрушительные последствия вспышки болезни для благосостояния уязвимых групп и ограничить долгосрочные последствия, которые приведут к более глубоким ловушкам нищеты и неравенства.

В числе общих причин возросшего в XXI веке социально-экономического неравенства в странах с «догоняющим развитием» (к которым относят и Россию) можно обозначить слабость элит, коррупцию, «ловушку бедности» и неэффективную экономическую политику [14, 19] (Plyshevskiy, 2016; Kharvi, 2018).

В числе причин, приведших Россию к столь критичной ситуации, можно отнести особенности проведения рыночных реформ в 1990-е годы, исторически пропущенную стадию накопления капитала, более высокий темп роста дохода от капитала в сравнении с темпом роста трудовых доходов, «ресурсное проклятье» и, наконец, саму экономическую природу рыночных отношений.

Таким образом, поляризация общества по доходам продолжает усиливаться, порождая сложности инклюзии, «ловушку бедности», затрудняя движение социальных лифтов, а также создавая многие другие проблемы социального, политического, мотивационного, демографического характера.

По официальным данным, уровень социально-экономического развития в России избыточен: в России коэффициент фондов составил в 2017 г. 15,5 (в Москве – 45), а коэффициент Джини – 0,412, в то время как нормальным (стимулирующим трудовую и рыночную активность населения) считается значение децильного коэффициента, не превышающее 6–8 раз. Для сравнения: ситуация в России лучше, чем в некоторых странах БРИКС, однако гораздо хуже, чем в развитых странах Европы. Наиболее схожа ситуация в России с США, где 10% самых богатых принадлежит 46% национального дохода [4, 9, 23] (Anikin, Tikhonova, 2016; Ilyakova, Suldina, 2017; Auten, Splinter, 2018).

Наиболее благополучными с точки зрения уровня социально-экономического неравенства выглядят такие страны, как Швеция. Швейцария, Дания, Нидерланды, Норвегия, Финляндия (коэффициент фондов – в пределах 5, коэффициент Джини – менее 0,3). В этих странах помимо достаточно серьезных мер социальной поддержки «нижних слоев» населения высок уровень изъятия доходов у «сверхбогатых граждан», который может превышать 50%. Приоритетной задачей социальной политики у них является обеспечение сплоченности социальных групп в рамках среднего класса. Все эти страны успешно реализуют перераспределительную функцию государства, применяя прогрессивную шкалу подоходного налогообложения.

Многие другие развитые государства Европы (Италия, Германия, Франция, Ирландия) преуспели в выравнивании доходов граждан с помощью механизма прогрессивного налогообложения, он помогает им поддерживать в структуре общества высокую долю среднего класса и устранить/управлять социальную напряженность. В указанных странах многоступенчатая шкала подоходного налога и большая доля изъятого у наиболее богатого населения дохода в бюджет являются в некотором роде платой за поддержание социальной стабильности и обеспечение экономической безопасности в социальной сфере.

Россия, демонстрирующая рост избыточного социально-экономического неравенства, по-прежнему использует создавшие его распределительные механизмы. Концентрация собственности, сложившаяся к началу 2000-х годов, и последующая концентрация рентных доходов от нее, а также оплаты труда (по отраслям и секторам экономики) способствуют дальнейшему усилению дифференциации доходов населения [5, с. 95] (Gelvanovskiy, Kolpakova, Lev, Bilyak, 2015). «Плоское» налогообложение доходов не способствует их выравниванию. В последнее время все больше и больше экономистов склонялись к необходимости возврата к прогрессивной шкале налога на доходы физических лиц (от которой страна отказалась в 2001 г., обосновывая идеи ведения необлагаемого минимума и безусловного базового дохода) [8, 3] (Zakharov, Golikova, 2015; Alekhnovich, Nikitin, 2018). Наконец, первые шаги сделаны: с 1 января 2021 года доходы физических лиц, превышающие за год величину 5 млн руб., будут облагаться по ставке 15%, а не 13%, как доходы остальных налогоплательщиков НДФЛ. По оценкам Правительства РФ, эта мера даст бюджету страны дополнительные 60 млрд руб. ежегодно.

По нашему мнению, введение 15%-ной ставки НДФЛ должно стать началом постепенного перевода российской системы налогообложения доходов физических лиц с «плоской» к адекватно сформированной многоступенчатой шкале.

По оценкам аналитиков, введение 40%-ной ставки НДФЛ для богатых в России обеспечит бюджет дополнительными поступлениями более 1 трлн руб. ежегодно [7, с. 1777] (Drobot, Smolin, 2020, р. 1777).

Но мы придерживаемся мнения, что российское общество не готово принять такие резкие институциональные изменения, поэтому прогрессию на первых порах не следует делать настолько многоступенчатой, насколько, к примеру, в странах Скандинавии (от 5 до 9 ступеней). «С сильно высокой ставкой подоходного налога не согласятся элиты, привыкшие «оптимизировать» свои доходы за счет использования «серых» схем и офшорных зон» [24, с. 2050] (Isaeva, Leshchenko, 2019, р. 2050). Однако необлагаемый минимум является объективной необходимостью; он гарантированно позволит сократить долю «работающих бедных», которые на сегодняшний день составляют 5% нашего населения.

Поэтому, исходя из психологического принятия предлагаемых преобразований и поведенческой экономики, максимальная ставка подоходного налога должна быть на уровне не более одной трети дохода для наиболее богатого населения в момент перехода к многоступенчатой прогрессивной шкале НДФЛ. Но в перспективе 7–10 лет для последовательного снижения уровня социально-экономического неравенства сверхдоходы физических лиц целесообразно облагать по ставке 40–45%.

Четверть российского населения, имеющая среднедушевой месячный доход, не превышающий 14 тысяч рублей (данные на 2018 г.), не должны платить этот вид налога.

Таблица 4

Поступление НДФЛ в консолидированный бюджет при применении «плоской» и прогрессивной шкалы (на примере 2018 г.) [1]

Для того чтобы продемонстрировать эффект от такого рода изменений, построим кривую распределения доходов в российском обществе при действующей «плоской» системе налогообложения и предлагаемой прогрессивной шкале, разделив население на квинтильные группы, которые уплачивают НДФЛ по ставкам 0 (нижний квинтиль), 10, 13, 25, 33 (верхний квинтиль) % (рис. 1).

Рисунок 1. Кривая Лоренца: фактическое отклонение от линии условного равенства (на 2018 г.) и возможное смещение посредством введения

прогрессивной шкалы для НДФЛ

Источник: составлено автором.

Заключение

Таким образом, не только опыт развитых стран, но и собственные расчеты подтверждают очевидность положительного эффекта от применения принципа прогрессии в налогообложении доходов российских граждан. Аргументация законодателей, которые в 2001 году отторгли такое исчисление НДФЛ, на сегодняшний день уже неактуальна: налоговое администрирование в настоящее время отличается гораздо большей простотой и прозрачностью. Внедрение Федеральной налоговой службой современных цифровых технологий сильно усложнило процесс вывода капитала и сокрытия доходов, многочисленные аудиторские экспертизы неоднократно подтверждали нецелесообразность для работодателя занижения заработных плат своих сотрудников. Вводимая 15%-ная ставка НДФЛ для доходов физических лиц свыше 5 млн руб. в год является начальным шагом длительного пути реформирования системы налогообложения физических лиц в России, которая на сегодняшний день не обеспечивает принципа справедливого изъятия доходов и не решает проблему высокой дифференциации общества по доходам.

В связи с вышесказанным мы считаем, что переход к многоступенчатой прогрессивной шкале НДФЛ таит в себе большой потенциал в решении проблемы сглаживания социально-экономического неравенства российского общества. Перераспределительный механизм может стать недостающим элементом в числе инструментов преодоления избыточного неравенства в российском обществе и вкупе с реализуемыми национальными проектами и активными мерами социальной политики даст положительные сдвиги в долгосрочной перспективе.

Принимая во внимание влияние внешних шоков (нефтяных, пандемии), совокупные меры макроэкономической, денежно-кредитной и финансовой политики должны дополняться мерами вмешательства, учитывающими конкретные обстоятельства.

[1] При расчете сумм начисленного годового НДФЛ из представленных среднемесячных доходов населения были вычтены 19,8% из них (доля, приходящаяся в структуре доходов россиян на социальные выплаты)